Немецкие народные сказки - Страница 31

– Что? – сказала жена. – Ведь я королева, а ты мой муж; пойдешь к рыбе подобру-поздорову? Ступай! Раз могла сделать она меня королевой, может сделать и императрицей. Хочу стать я императрицей, ступай поживее.

И пришлось идти ему снова. Подошел он к морю, но стало ему страшно; идя, подумал он про себя: «Дело, видно, идет не к добру; совести нет у нее, хочет императрицею сделаться; надоест под конец это камбале-рыбе».

Пришел он к морю, а море стало еще чернее, вздулось и все до самых глубин взволновалось, и ходили волны по нем, и разгуливал буйный ветер и дул им навстречу; и рыбаку сделалось страшно. Он вышел на берег и говорит:

Человечек Тимпе-Те,
Рыба-камбала в воде,
Ильзебилль, моя жена.
Против воли шлет меня.

– Ну, чего она еще захотела? – спросила камбала-рыба.

– Ах, камбала-рыба, – сказал он, – хочет жена моя стать императрицей.

– Ступай, – сказала камбала-рыба, – будет ей все.

Воротился рыбак домой, видит – одет весь замок полированным мрамором, стоят изваяния из алебастра, и всюду золотые украшения. Маршируют перед входом солдаты, дуют в трубы, бьют в литавры и барабаны; а по дому расхаживают бароны, графы да герцоги разные и прислуживают жене, точно слуги; открывают они перед ним двери, а все двери сплошь золотые.

Входит он, видит – сидит жена его на троне, а он из цельного золота кован, а высотой будет этак с две мили; а на голове у нее большая золотая корона вышиною в три локтя, усыпана вся алмазами и рубинами. В одной руке у жены скипетр, а в другой держава; и стоят по обе стороны телохранители в два ряда, один красивей другого, все, как на подбор, великаны, и самый из них большой ростом в две мили, и выстроились все в шеренгу от большого до самого малого карлика, что будет не больше, чем мой мизинец. И стоят перед ней князья да герцоги. Подошел рыбак ближе, остановился и говорит:

– Жена, значит ты теперь императрица?

– Да, – говорит она, – теперь я императрица.

Постоял он, поглядел на нее хорошенько, разглядел, посмотрел еще раз и говорит:

– Ох, жена, как красиво, когда ты императрицею стала!

– Ну, чего ж ты стоишь? Теперь я императрица, а хочу стать папою римским, ступай к камбале-рыбе.

– Ах, жена, – молвил рыбак, – чего еще захотела! Папой стать ты не можешь, папа один во всем христианском мире, – этого рыба сделать никак уж не может.

– Муж, – говорит она, – хочу я стать папой, ступай поскорее к рыбе, должна я сегодня же сделаться папой.

– Нет, жена, – говорит ей рыбак, – я и сказать ей о том не посмею. Нет, так негоже и дерзко, – папою камбала-рыба сделать тебя не сможет.

– Муж, как ты смеешь мне перечить! – сказала жена. – Раз могла она сделать меня императрицей, сможет сделать и папой. Ну, поскорей отправляйся, я – императрица, а ты – мой муж, пойдешь подобру-поздорову?

Испугался рыбак и пошел, но было ему слишком тяжко, он дрожал, и колени у него подгибались.

И поднялся вдруг кругом такой ветер, мчались тучи, и стало на западном крае темным-темно, срывались листья с деревьев, волновалось море и бушевало и билось о берег, и были на нем вдали видны корабли, которые застигла буря; их носило, качая по волнам. Но небо было в середине еще слегка синеватое, а на юге багряное, как перед грозою.

Подошел рыбак к морю, остановился в страхе и говорит:

Человечек Тимпе-Те,
Рыба-камбала в воде,
Ильзебилль, моя жена,
Против воли шлет меня.

– Ну, чего она еще захотела? – говорит камбала-рыба.

– Ох, – отвечает рыбак, – хочет стать она папою римским.

– Ступай, будет по ее воле, – молвила камбала-рыба.

Воротился рыбак, приходит домой, видит – стоит большой собор, а вокруг него все дворцы понастроены. Пробился он сквозь толпу. И было внутри все освещено тысячами тысяч свечей, а жена облачена в ризы из чистого золота; видит – сидит она на троне на высочайшем, и на голове у нее три большие золотые короны. А вокруг стоит разное духовенство; и по обе стороны ее поставлены свечи в два ряда, и самая большая из них – такая огромная и толстая, как самая что ни на есть высокая башня, а самая маленькая – та совсем крошечная. И все короли и цари стоят перед ней на коленях, целуют ей туфлю.

Посмотрел на нее рыбак внимательно и говорит:

– Жена, ты теперь, стало быть, папа?

– Да, – отвечает она, – я теперь папа.

Вот стоит он и глядит на нее пристально; и показалось ему, будто он смотрит на ясное солнышко. Оглядел он ее хорошенько и говорит:

– Ах, жена, как прекрасно, что ты сделалась папой!

Сидит она перед ним истуканом и не двинется, не шелохнется. И говорит он:

– Ну, жена, ты теперь-то, пожалуй, довольна. Вот ты и папа, и никак уж теперь не можешь стать выше.

– А я вот подумаю, – говорит жена.

Легли они спать, но она была недовольна, жадность не давала уснуть ей, и она все думала, кем бы стать ей еще.

А муж спал крепким сном: он набегался за день; а жена, та совсем не могла уснуть, всю ночь ворочалась с боку на бок и все думала, чего бы ей еще пожелать, кем бы стать ей еще, но придумать ничего не могла. Вот уж и солнцу скоро всходить; увидала она утреннюю зарю, придвинулась к краю постели и стала глядеть из окна на восход солнца. «Что ж, – подумала она, – разве я не могла бы повелевать и луной и солнцем, чтоб всходили они, когда я захочу?»

– Муж, – толкнула она его локтем в бок, – чего спишь, скорей просыпайся да ступай к камбале-рыбе, скажи ей, что хочу я стать Богом.

Муж на ту пору еще не совсем проснулся, но, услыхав такие речи, он так испугался, что свалился с постели прямо на пол. Он подумал, что ослышался, может, стал протирать глаза и сказал: